Литовские районные газеты за месяцы декабрь и январь перепечатали статью советника при Совете Министров ЛССР Пранаса Мишутиса "Со­ветский закон и религия". Еженедельник "Говорит Вильнюс" ("Калба Вильнюс") перепечатал обширную статью П. Мишутиса "Церковь и рели­гиозность в наши дни" (1974, №5). Во время радиопередачи "Кругозор" ("Акиратис") советник при Совете Министров уверял народ, что совет­ские законы по отношению к религиозным культам весьма гуманны.

Почему так забеспокоилась атеистическая пропаганда?

"Наша обязанность демаскировать реакционную зарубежную пропа­ганду и попытки местных реакционеров очернить советскую действитель­ность, изврaтить положение", - пишет Мишутис. Пропаганда безбожия хочет во что бы то ни стало убедить, что "наши законы о религиозных культах являются демократическими".

Рассмотрим, что П. Мишутис сказал о "свободе" Церкви и о чем умолчал.

"Священникам запрещается обучать детей катехизису, использовать несовершеннолетних для церковных служб, вмешиваться в мирские де­ла верующих, колядовать, организовывать разные группы, собрания, групповые беседы, экскурсии и иные сходки. Священник не имеет права вести хозяйственно-финансовые дела, совершать службы под открытым небом (и похоронные процессии с религиозной атрибуцией, освящение креста без соответствующего разрешения, исключая церковный двор и кладбище), использовать проповедь для нерелигиозной пропаганды (например, побуждать родителей к религиозному воспитанию своих де­тей — примечание Редакции), вмешиваться в дела по приведению в поря­док могил".

Мы бы по достоинству оценили П. Мишутиса и тех, кого он представ­ляет, если бы он пришел к такому выводу: церковникам и верующим созданы все условия, они могут воспользоваться полной свободой уме­реть!

Что же делают священники в нынешних условиях "свободы"?

"В последнее время, - разъясняет П. Мишутис, - большинство свя­щенников более или менее лояльны к советской власти... Некоторые ду­ховные лица сегодня сами довольно пассивны и на свои обязанности смотрят формально..."

Действительно, есть "лояльные" священники. Некоторых из них ве­рующие Литвы рассматривают как предателей Церкви и народа. Таких очень немного. Ю. Аничас в статье "В борьбе против коварной лжи" ("Родной край" (Гимтасис краштас) за 5 и 13/ХП-1973) упомянул нескольких духовных лиц, публично высказавшихся о том, что в Лит­ве Церкви предоставляется полная свобода. Мне довелось слышать, как один католик, читая эту статью, глубоко вздохнул и сказал: "Господи, помилуй!". Тем, кто, оправдываясь, ссылается на то, что советская печать извращает высказывания священников, верующие говорят: "Если атеи­стическая пропаганда приписывает вам невысказанные мысли, отреки­тесь от них хотя бы в частных беседах и вообще откажитесь давать интер­вью".

"Еще немало таких духовных лиц, — пишет Мишутис, — которые ак­тивно борются за сохранение влияния церкви на людей... Некоторые слу­жители культа не ограничиваются предусмотренной для них законом ре­лигиозной деятельностью и вмешиваются в общественную жизнь, приви­вают людям буржуазно-националистические идеи, провозглашают наду­манный тезис будто бы атеизм помогает проводить денационализацию литовцев, вызывают недоверие к советскому строю, распространяют все­возможные измышления ... Для прислуживания в церкви все еще при­влекаются несовершеннолетние. Имеются отдельные случаи организован­ного обучения детей катехизису... Нелояльные священники кое-где акти­визировали свою деятельность. Они отрицательно влияют на лояльных священников, активизируют клерикальные элементы, нелегальные мо­настыри, подбивают людей писать жалобы и заявления, добиваются из­менения законов о религиозных культах, борются за так называемую "абсолютную свободу". Реакционные священники пробуют поднять шу­миху вокруг якобы рабского положения церкви, подрывают нормальные отношения церкви с государством".

Советская печать клеймит так называемых "реакционеров" и угрожа­ет им. Варенская районная газета "Красное знамя" (Раудонои велява) писала о валькининском настоятеле костела Альгимантасе Клейнасе (посвящен в сан в 1962 г.): 'Настоятель костела, опять-таки без ведома прихода, закупил за несколько лет разных стройматериалов для ремон­та костела более чем на двадцать тысяч рублей... Привлекает детей к уча­стию в церковных службах, угрожает верующим, охладевшим к церкви, нарушает установленный порядок проведения религиозных служб и т.д. и т.п. Все это не случайная ошибка, а закономерный путь мракобеса. Это­го, повторяем, терпеть нельзя" (10.1-1974).

П. Мишутис упомянул про нелегальные монастыри. Странно, весь по­слевоенный период атеисты молчали, как будто монастырей в Литве и в помине не было. А они были и существуют поныне. Счастье монасты­рей, что они - в подполье, поэтому советская власть может их конт­ролировать лишь минимально и кандидатам в монахи не приходится испытывать мук, которые уготованы поступающим в Духовную семина­рию. Число испытывающих призвание идти в монастырь не уменьшается, а увеличивается. Монастырям следует засчитать как особую заслугу обу­чение детей катехизису и работу с молодежью. Жаль, что они чересчур ма­ло занимаются религиозной литературой для мирян-католиков. Обеспо­коенность, которую монастыри вызывают у властей, - хороший знак, указывающий на то, что они не зря существуют.

Что это за "клерикальные элементы", о которых упоминает П. Мишу­тис?

Это верующие, которых живо интересует церковная жизнь и ее бу­дущее. Не секрет, что почти все молитвенники, книжки катехизиса и дру­гая религиозная литература были в исключительно тяжелых и опасных условиях изданы именно этими "клерикальными элементами". За это -честь и хвала им! Мишутис угрожает: "Еще имеются такие духовные ли­ца и особенно "активные" верующие, которые нарушают законы. С ни­ми другой разговор. Спускать им нельзя,и никто спуску давать им не бу­дет".

"Удовлетворяя запросы священников и верующих, изданы 'Типикон", "Молитвенник", 'Pешения Ватиканского Собора", "Священное писание" и другая наиболее необходимая литература", - пишет далее пропаган­дист.

Если верить П. Мишутису, то в 1972 году в Литве Первое Причастие приняло 20 тысяч детей. Сколько же тогда детей приняло Первое При­частие, начиная с 1945 года? И сколько молитвенников для них было из­дано? Всего-навсего пара мизерных тиражей. Какими же пособиями, готовясь к Первому Причастию, могли воспользоваться эти сотни тысяч детей, если "самая демократическая власть в мире" до сих пор так и не дала разрешение выпустить в свет хотя бы одно издание католического катехизиса? А те, которые хотели оказать помощь верующим, подверг­лись репрессиям и все еще томятся в тюрьмах. Тут остается лишь про­цитировать расхожее советское клише: "Одно из замечательных прояв­лений торжества советской демократии в нашей стране - незыблемое право на свободу совести" ("Агитатор", 1973, № 21).

"Уменьшение численности верующих предопределило и то, - пишет П. Мишутис, — что некоторые религиозные общины, особенно в городах, укрупнились... Никто не "оскверняет" закрытые церкви".

Зададимся вопросом, уменьшилось ли число верующих, когда совет­ская власть закрыла Вильнюсский кафедральный костел, Каунасский со­бор, святилище Королевы Мира в Клайпеде и множество других церк­вей? И можно ли больше осквернить церкви, чем это сделала советская власть, превратив многие из них в складские помещения, спортивные за­лы, кинотеатры, в музеи атеизма?

"В 1972 году первое причастие приняло около 20 тысяч детей, хотя в 1-1У классах обучалось более четверти миллиона". Здесь Мишутис ска­зал неправду. В 1972-73 гг. в каждом из первых четырех классов учи­лось примерно 57.000 детей (см. "Население Литовской ССР", V, 1973, стр. 175), т. е. меньше четверти миллиона. Кроме того, каждый год к Пер­вому Причастию готовятся дети лишь одного определенного года ро­ждения. 12% детей в Литве некатолики: русские, евреи, латыши и др. К Первому Причастию каждый год должны были бы готовиться около 50 тысяч детей. Фактически готовится не менее 44 тысяч. Число же в 20 тысяч, указанное П. Мишутисом, является совершенно неточным, ибо власти начали требовать от священников данных о детях, готовящихся к Первому Причастию, только с 1973 г. Впрочем, и впредь государствен­ная статистика будет ошибочной, так как часть священников вообще не предоставляет никаких данных о приобщаемых к катехизису детях, а другие священники, чтобы у атеистов что называется "сердце не болело", предоставляют такие данные, какие угодны атеистическим властям.

"Наблюдения показывают, что из 350 тысяч школьников старших клас­сов верующие составляют всего лишь незначительный процент", - уверя­ет Мишутис.

И это - тоже неправда. Например, в январе 1974 г. ученикам X "а" средней школы в районном центре Лаздияй была роздана анкета, содер­жавшая такие вопросы: 'Bеришь ли ты в Бога?", "Ходишь ли в церковь?" и т.д. Из 20 комсомольцев 16 ответили, что верят в Бога. Больше всех пришла в ярость секретарь комсомола школы учительница Малинауске-не. Было созвано открытое комсомольское собрание. Учительница Ма-линаускене откровенное высказывание учеников расценила как позор школы. Представитель районо тоже выступил. Он сказал:"Неважно, что вы думаете, но письменно надо было ответить так, "как нужно". По этому поводу один десятиклассник высказался так: "Вы заставляете нас вступать в комсомол. Говорите, что родителям про это можно и не рассказывать, можно даже и в церковь иногда зайти. И вот теперь нам тоже посоветовали, что можно думать одно, а написать другое. Как же это прикажете понимать?"

Когда учительница заговорила в ноябре 1973 г. в X классе Раудонд-варской средней школы о приближающемся комсомольском празднике, весь класс дружно захохотал. За это двум ученикам были снижены от­метки по поведению. Когда у учеников этого класса спросили: "Кто из вас ходит в церковь?" - поднялся целый лес рук.

Чего же, спрашивается, стоит статистика П. Мишутиса?

"Никто не преследует церковь, — пишет он. — Подверглись наказанию лишь те духовные лица, которые, пытаясь восстановить буржуазный строй, сменили идейное оружие на огнестрельное".

Интересно, верит ли сам Мишутис в то, что пишет? За 1944-1962 гг. в одной лишь Кайшядорcкой епархии — самой маленькой в Литве — к тюремному заключению был приговорен 41 священник. Большинство из них, никогда в своей жизни не державших в руках оружия, получили по 10 лет, а некоторые и по 25 лет. Например, прелат Й. Матулайтис-Лабукас (теперешний Апостольский Администратор Каунасской архи­епархии и Вилкавишкской епархии) в 1945 г. получил 10 лет за произ­несение проповедей, хотя, исполняя обязанности главного викария, он вообще не занимался проповедями. После смерти Сталина большинство священников было реабилитировано. Неужели Мишутис не знает и этого?

"Желающие верить в бога, ходить в церковь и отправлять церковные обряды имеют все условия и возможности", — объясняет П. Мишутис.

Стремясь оторвать людей от религии, атеисты для достижения своей це­ли часто бывают неразборчивы в средствах. Вот несколько примеров из настоящего и недалекого прошлого.

В Вербное воскресенье 1972 г. людские толпы заполнили Каунасский ка­федральный костел и его двор. Когда началось богослужение, работни­ки расположенного напротив кафедрального костела детско-юношеского клуба "Жильвинас" пооткрывали окна, двери и стали громко трансли­ровать эстрадно-танцевальную музыку, а на балконе клуба подняли шум участники танцевального кружка. Собравшимся на костельном дворе людям было невозможно принять участие в богослужении.

Каждый год на Вербное воскресенье верующие, отправляясь в Кау­насский кафедральный костел, могли на его дворе приобрести веточки вербы. Дети приносили из лесу можжевеловые веточки, вербные почки, полевицу. Люди были благодарны распространителям вербы. В 1973 го­ду атеисты решили испортить празднование Вербного воскресенья. Когда началось богослужение, у кафедрального костела показалась милиция и начала ловить распространителей вербы. Некоторых из них арестовали и увезли в милицию. На Атвеликис - Фомино воскресенье - милиция опять появилась около кафедрального костела и стала ловить продавцов предметов культового обихода. Милиция не пожалела при этом и кале­ку-старушку - ее посадили в машину и увезли в отделение милиции.

Во времена Хрущева власти в Жежмаряй установили радиорупор возле самого костела. Несколько лет верующим в костеле приходилось пере­носить поднимаемый громкоговорителем шум, молиться при этом бы­ло очень трудно. На просьбы настоятеля костела и верующих перене­сти громкоговоритель подальше никто не обращал внимания...

В первое воскресенье июля 1969 года автору этих строк довелось при­нять участие в храмовом празднике в святых местах в Жемайтийской Кальварии. Собравшиеся со всей Литвы богомольцы молились в косте­ле и на его дворе. Когда костельный колокольчик подал знак, что начи­нается обедня, в тот же самый момент свисток на расположенной рядом с костельным двором спортплощадке возвестил, что начинаются спор­тивные соревнования. Группа полуобнаженных подростков играла, кри­чала, шумела. На костельном дворе трудно было молиться. Людей обо­злило то, что атеисты специально затрудняют богослужение. Обычно на затеваемые атеистами подобного рода соревнования или состязания участников приходится гнать насильно, угрозами. Добровольцев в таких случаях оказывается немного.

Несколько лет тому назад атеисты городка Вилькия совещались по по­воду того, как бы отвлечь от церкви во время храмового праздника Святой Анны побольше народу. Решено было во время обедни поставить в местном Доме культуры интересный спектакль. В 12 часов в зале сидел только один зритель - сторожиха Дома культуры. Атеистам пришлось спектакль отложить.

22 июля 1973 г. мы ехали по Дзукии. Нигде на полях не видно было ра­ботающих людей. Лишь в Лейпалингском приходе мы увидели много людей на работе. Выяснилось, что в Лейпалингяй праздновали большой храмовый праздник Св. Анны и колхозников согнали на работу.

Тем, кто работает по воскресеньям, власти платят вдвойне.

В следующее воскресенье, 29 июля, епископ в городе Вейсеяй приоб­щал к Святым Таинствам. И там людей в этот день заставляли работать.

Летом 1960 года мне довелось побывать в Аникшяйском районе, на родине писателя Вайжгантаса. Колхозники с большой горечью жалова­лись, что они попали в неслыханно тяжкое крепостничество - не могут даже по воскресеньям отдохнуть. Если во время храмового праздника не выйдешь на работу, председатель колхоза вычеркивает часть заработан­ных трудодней...

Во время храмовых праздников практикуется преграждать дороги. Тех, кто едет на грузовиках или лошадях, возвращают обратно. Часто атеисты бывают весьма "изобретательны". В 1963 году направляющиеся в поселок Румшишкес на храмовый праздник Рождества Пресвятой Бо­городицы наткнулись на установленные на дорогах заграждения. Де­журные автоинспекторы объяснили людям, что проезд запрещен из-за эпизоотии ящура. Тех, кто ехал на лошадях, вернули обратно. Все уди­вились: никто до храмового праздника об этой болезни ничего не слы­хал. Еще больше пришлось удивиться, когда после богослужения люди увидели, что дорожные заграждения убраны - выходит, эпизоотия ящу­ра уже прошла. Кроме того, в Румшишкяйском костеле в тот день бы­ло запрещено служить обедню и устраивать процессию. Люди шутили: "Может быть, и пение молитв переносит ящур?"

В 1963 году в местечке Шилува во время храмового праздника Рож­дества Пресвятой Девы Марии толпы людей осаждали исповедальни, но власти разрешили настоятелю местного костела вызвать лишь несколь­ких священников...

Наиболее удивительно то, что П. Мишутис говорит о посещении свя­тых мест, - каждый год, мол, верующие их посещают все меньше. К при­меру, в 1972 году в святых местах местечка Шилува побывало всего около 1300. В действительности же лишь в одном Шилувском косте­ле набиралось втрое больше. Кто побывал в 1973 году на храмовом празднике в Шилиняй, тот был свидетелем, как во время каждой св. Мессы Шилувский костел был полным-полон людей. В воскресенье маши­ны запрудили не только само местечко, но и его окрестности. Автоин­спекторы за один день насчитали около тысячи машин.

"Святые места Вепряйских Кальварий в 1972 г. посетила едва тыся­ча верующих. А святые места Вильнюсских Кальварий вовсе уже не по­сещаются, - злорадствует П. Мишутис, - хотя несколько лет тому на­зад они привлекали десятки тысяч верующих".

Особенно фанатично атеисты старались помешать верующим посещать святые места Вильнюсских Кальварий. В 1961 году мне пришлось быть свидетелем подобных действий. Утром праздника св. Троицы таксисты увидели в гаражах объявления, запрещающие совершать поездки в сторо­ну святых мест Кальварий. Таксист, которого мы попросили подвезти нас к этим святым местам, категорически отказался это сделать, так как милиция ловила едущих туда водителей и отбирала водительские права. Наш таксист посоветовал пассажирам добираться так: через ок­раинный район Вильнюса Антакальнис в пригородные дачные места Валакампяй, а оттуда на лодках через реку Нерис. Увы, добравшись до Валакампяй, мы не смогли перебраться через реку Нерис - не позволяла дежурившая на месте милиция. Местные жители Валакампяй старались помочь паломникам. Они подсказали нам, что нужно пробираться при­брежными кустами в сторону Неменчине - там милиции нет. Однако и там, когда мы перебрались через реку Нерис, на лодочника напали дру­жинники и, пригрозив, велели никого больше не перевозить.

Но эти меры оказались неэффективными. Верующие пешими группа­ми стекались к святым местам Вильнюсских Кальварий. Леса Панеряй звенели молитвенными песнопениями и литаниями. В 1962 г. атеисты, вызвав на помощь воинское подразделение, взорвали часовенки в свя­тых местах Вильнюсских Кальварий, а руины вывезли той же ночью. Места, где стояли часовенки, засыпали и сравняли с землей. С тех пор посещение святых мест действительно уменьшилось, но не прекратилось. На Троицу сюда собираются паломники из разных уголков Литвы и, молясь, идут 7 километров по тем дорожкам, на которых стояли Каль-варийские часовенки. Чьи-то набожные руки выложили на местах снесен­ных часовенок кресты из камешков и украсили их цветами.

Святые места Вепряйских Кальварий (Укмергский район) атеисты также разрушили, но толпы богомольцев продолжают стекаться на Трои­цу к местам, где стояли разрушенные часовни.

Была сделана попытка разрушить часовни и в известных святых ме­стах Жемайтийских Кальварий. В них уже поснимали картины. Но же-майтийцы начали собираться, что называется, целыми полками и несколь­ко дней несли караул у святых мест, решив защищать их до последнего. Вот так часовни святых мест Жемайтийских Кальварий и остались нераз­рушенными.

Заканчивая короткие замечания по поводу статей и речей П. Мишу-тиса, следует добавить, что эти статьи и речи в действительности не его собственные, они - голос партии, сбивающей с толку некритические умы.